Публикации
When storing multiple objects in visual working memory, observers sometimes misattribute perceived features to incorrect locations or objects. These "swaps" are usually explained by a failure to store object representations in a bound form. Swap errors have been demonstrated mostly in simple objects whose features (color, orientation, shape) are easy to encode independently. Here, we tested whether similar swaps can occur with real-world objects where the connections between features are meaningful. In Experiment 1, observers were simultaneously shown four items from two object categories (two exemplars per category). Within a category, the exemplars could be presented in either the same (two open boxes) or different states (one open, one closed box). After a delay, two exemplars drawn from one category were shown in both possible states. Participants had to recognize which exemplar went with which state. In a control task, they had to recognize two old vs. two new exemplars. Participants showed good memory for exemplars when no binding was required. However, when the tested objects were shown in the different states, participants were less accurate. Good memory for state information and for exemplar information on their own, with a significant memory decrement for exemplar-state combinations suggest that binding was difficult for observers and "swap" errors occurred even for real-world objects. In Experiment 2 we used the same tasks, but on half of trials the locations of the exemplars were swapped at test. We found that participants ascribed incorrect states to exemplars more frequently when the locations were swapped. We conclude that the internal features of real-world objects are not perfectly bound in VWM and can be attached to locations independently. Overall, we provide evidence that even real-world objects are not stored in an entirely bound representation in working memory.
-
В статье приводятся результаты апробации 9 видеороликов – по три ролика для индукции радости, грусти, нейтрального состояния – на российской и азербайджанской выборках (N = 100, 68 – русские и 32 – азербайджанцы, средний возраст – 20 лет, 32 % мужского и 68 % женского пола). В России и Азербайджане были отобраны одни и те же 6 видеороликов: по два ролика для индукции радости и грусти с максимальными показателями по интенсивности целевой эмоции (на уровне 3 баллов по шкале от 0 до 5) и специфичности (на уровне 70% по шкале от 0 до 100%) и два нейтральных ролика с минимальными показателями по интенсивности всех эмоций (ниже 1,5 баллов). Культурные различия были обнаружены только в отношении видеороликов, предназначенных для индукции радости, которые вызвали более сильную радость у азербайджанцев по сравнению с русскими. Гендерные различия на азербайджанской выборке не выявлены, на российской выборке один из роликов для индукции грусти вызвал более сильную грусть у женщин по сравнению с мужчинами. Апробированный набор видеороликов может использоваться в широком круге исследований, в которых возникает необходимость индукции эмоций в лабораторных условиях, включая кросс-культурные исследования в России и Азербайджане.
В статье обсуждаются проблемы, связанные с исследованиями медитации, результаты которых предлагается проанализировать с позиций культурно-деятельностного подхода в психологии. В связи с этими исследованиями ставится проблема внимания и его статуса как самостоятельного психического процесса. Данная проблема в истории психологии отразилась в различении двух классов теорий внимания: «теорий причины» и «теорий эффекта», которые рассматриваются, в том числе, через призму анализа перцептивной деятельности человека на основе психологической теории деятельности А.Н. Леонтьева и физиологии активности Н.А. Бернштейна. «Теории причины» и «теории эффекта» анализируются как теоретически, так и с опорой на эмпирические исследования феномена «мигания внимания». Феномен «мигания внимания», описанный в когнитивной психологии 25 лет назад и представляющий собой закономерную ошибку внимания в условиях быстрой смены зрительных стимулов, стал плацдармом для столкновения самых разных теорий и моделей внимания, а также, наряду с другими феноменами перцептивного внимания, объектом пристального интереса исследователей медитации и практик осознанности. Сопоставляются факты уменьшения эффекта «мигания внимания» вследствие переструктурирования перцептивной активности субъекта и аналогичные факты уменьшения эффекта по результатам интенсивного опыта медитации. Ставится вопрос о характере внутренних культурных средств, стоящих за практиками медитации.
В статье представлены результаты экспериментального исследования по апробации и оценке эффективности программы развития эмоциональных способностей у школьников. Набор специально разработанных в рамках программы технологий включался в содержание уроков по гуманитарным предметам. Технологии направлены на расширение у учащихся словаря эмоциональных терминов, улучшение навыков описания, понимания эмоционального опыта. До и после прохождения программы у школьников измерялись общий и эмоциональный интеллект, креативность, эмоциональная креативность, социометрия. Выборку составили 305 школьников 8—10 классов — 161 человек в экспериментальной группе, 144 — в контрольной. Результаты показали, что гипотеза исследования не подтвердилась. Экспериментальное воздействие привело к одному значимому сдвигу в показателях — по тесту Эмоциональные последствия. Исследование выявило, что разработанные техники развития эмоциональных способностей имеют ограниченный спектр применения — их эффекты связаны с повышением вербальной беглости при генерировании идей относительно ситуаций, имеющих эмоциональное содержание.
Книга посвящена одной из самых загадочных проблем психологии: а именно, проблеме существования внимания как отдельного психического процесса. Несмотря на полтора столетия дискуссий, вопрос остаётся открытым. Книга объединяет ряд теоретических и экспериментальных исследований зрительного внимания человека, выполненных в русле конструктивистского подхода к познанию, и наводит мосты между когнитивной психологией, с одной стороны, и культурно-деятельностной психологией, с другой. Представленные в книге эмпирические исследования группируются вокруг так называемого "эффекта превосходства слова", описанного в психологии ещё в конце девятнадцатого столетия и состоящего в повышении эффективности опознания отдельных букв в составе слова по сравнению с их изолированным предъявлением или появлением в составе случайных буквенных строк. В наших исследованиях данный эффект был изучен в широком спектре задач на внимание. Читатель узнает, когда слово помогает быть внимательнее к отдельным буквам в его составе, а когда наоборот. Предлагается авторская трактовка зрительного внимания, опирающаяся на понятие перцептивной задачи.
Предлагается модель, описывающая структуру эмоциональных состояний, в основу которой положены эмпирические данные, собранные на русскоязычных испытуемых. В зарубежной психологии чаще всего предлагаются двух- и трёхфакторные модели, при этом получаемая структура зависит от языка, на котором собираются данные, и от культуры, к которой принадлежат испытуемые. Цель настоящего исследования состояла в том, чтобы выяснить, какие измерения лежат в основе самоописаний эмоциональных состояний на русском языке. Для сбора данных изначально был составлен максимально объёмный список слов, используемых в русском языке для обозначения эмоциональных состояний. Этот список был сокращён до 56 слов, с помощью которых испытуемые (184 человека) оценивали своё эмоциональное состояние. Далее эксплораторный факторный анализ ответов позволил выявить главные измерения, лежащие в основе самоописаний эмоциональных состояний. Были получены три фактора: «Отрицательные эмоции с низкой активацией», «Положительные эмоции с высокой активацией» и «Напряжение». Полученная структура обладает тремя особенностями. Во-первых, валентность эмоций оказалась не одним биполярным фактором, а распалась на отдельные ортогональные факторы положительных и отрицательных эмоций. Во-вторых, валентность эмоций оказалась до некоторой степени связанной с уровнем активации: положительные эмоции с высоким, а отрицательные с низким. В-третьих, в отдельный фактор выделились эмоциональные состояния, связанные с напряжением и неуверенностью. Можно предположить, этот фактор выражает психическое напряжение в чистом виде, независимое от валентности. Предложенная модель структуры ядерного аффекта может быть положена в основу разработки методики для диагностики эмоциональных состояний.
Цель книги – дать целостное и системное представление о природе, источниках, механизмах формирования и развития трудовых интересов с точки зрения личности работника, показать возможности использования данного феномена в области управления человеческими ресурсами. Книга предназначена для широкого круга читателей, а именно: для студентов, аспирантов, докторантов, преподавателей высших учебных заведений психологического, социологического, юридического и экономического профиля, а также для специалистов-практиков в области управления человеческим капиталом.
Экономическое развитие любой страны определяется интересами действующих лиц. И это вполне объяснимо, поскольку и производство, и торговля, и распределение, и потребление связаны не только с материальными предметами, но и с интеллектуальной духовной деятельностью людей, с их реальной трудовой деятельностью. Развитие экономики нельзя представить как активный процесс вне участия людей. Но односторонний взгляд на интерес только с экономической точки зрения позволяет выявить лишь определенную совокупность его характеристик, не обеспечивая получения полной картины обо всем его многообразном содержании.
В современном мире приходится по-другому рассматривать и оценивать интересы работников в процессе трудовой деятельности. Во-первых, существенным образом расширились масштабы их выражения и отражения. Во-вторых, значительно более широким стал круг участников экономической деятельности и спектр их трудовых интересов. В-третьих, значительно более плотными и тесно связанными стали трудовые интересы как в национальном, так и международном масштабах. В-четвертых, приобрели невиданный размах глубинные научные технические, технологические, политические и культурологические факторы, влияющие на формирование и развитие трудовых интересов.
Исследования трудовых интересов весьма важны, поскольку каждое направление экономической, социальной, юридической, педагогической, психологической и др. наук вносит свой особенный вклад в развитие теории и методологии познания феномена интереса. Вместе с тем, все более очевидной представляется необходимость объединения усилий всех школ с целью формирования теории трудовых интересов, которая составила бы основу новой научной парадигмы. Сегодня в науке нет единого мнения о понятии и природе трудовых интересов и способов их согласования. Несмотря на значительное количество работ, связанных с анализом различных аспектов трудовых интересов, остается ряд недостаточно исследованных теоретических вопросов. Среди них: историческая, гносеологическая и онтологическая природа трудовых интересов, факторы их определяющие; формы и условия реализации интересов в современных условиях; роль и место интересов в механизме трудовой мотивации персонала; закономерности формирования, функционирования и развития системы трудовых интересов; тенденции ее трансформации.
Безусловно, не стоит преувеличивать возможности полного и строго описания меняющейся картины трудовых интересов. Они подчас мало поддаются предвидению и развиваются вне общего поля зрения. Глубинные экономические процессы в национальных и мировой экономике рождают финансовые производственные, торговые и иные кризисы, которые пагубно отражаются на содержании трудовых интересов. Одни люди теряют поле занятости и их трудовые интересы сохраняются скорее потенциально. Другие, напротив, приобретают уверенность в достижении более широких экономических целей, третьи пытаются пассивно или активно влиять на предотвращение и устранение кризисных явлений и их трудовые интересы приобретают сугубо ситуационный характер. Многое зависит от того, как каждый работник осознает свое место в реальном разделении труда и стремится применить свой потенциал в сфере производства. И поэтому психологическая наука призвана формировать и использовать такие модели и механизмы мотивации, которые придают трудовой деятельности характер мощного и устойчивого фактора общественного развития и повышения благосостояния каждого работника. Одним из системообразующих и очень перспективных для работодателей механизмов мотивации является трудовой интерес. То есть трудовой интерес должен стать доминирующим механизмом воздействия на трудовую деятельность людей. Это – один из выводов автора книги.
Другим выводом является то, что целеустремленное воздействие внешней общественной среды служит важным фактором позитивного или негативного влияния на трудовые интересы, то побуждая к активным гражданским или профессиональным действиям, то деформируя интерес до уровня корыстного. Таким образом, необходимо создавать внешнюю трудовую среду, способствующую формированию, поддержанию и развитию устойчивых общественно-полезных трудовых интересов. Способы, как это делать – изложены в книге.
Автор делает акцент на целесообразности изучения системного взаимодействия трудовых интересов разных категорий работников – собственников, руководителей, специалистов, экспертов. Все это дополнено анализом влияния межличностных, групповых, национальных и профессиональных, гражданских интересов в трудовых коллективах. Их системное влияние пока почти не изучено с достаточной глубиной. Поэтому данная монография открывает первую страницу глубокого изучения трудовых интересов.
Книга включает три главы, каждая из которых состоит из пяти разделов. Первая глава рассматривает все вопросы, касающиеся источников, природы трудовых интересов, понятийного аппарата и исследований ученых в этой области. Рассмотрены место интереса в механизме трудовой мотивации и различные теории интересов. Представлена авторская современная классификация трудовых интересов – ансамбль интересов. Показаны перспективы развития теории трудовых интересов в рамках психологических наук, таких, как социальная психология, психология труда, организационная психология и др.
В главе 2 приведена психологическая модель трудовых интересов. Выявлены источники формирования интереса к труду, как внешние, так и внутренние. Показано влияние интереса на удовлетворенность трудом, вовлеченность и лояльность персонала, на профессиональную самореализацию работников и оптимальность трудовой деятельности в целом. Отдельный раздел посвящен использованию психологической модели трудовых интересов в системе управления человеческим капиталом.
Глава 3 отражает динамику трудовых интересов. Здесь представлены факторы, влияющие на изменчивость интересов – катализаторы и ингибиторы рабочей среды, внутренние обязательства, индивидуальные ценности, перфекционизм, «вдохновляющие» образцы и т.д. Раскрыты способы стимулирования трудовых интересов, которые могут быть практически полезны в управлении персоналом организаций, поскольку включают конкретные рекомендации. Подробно изложены разные подходы к изучению трудовых интересов, поскольку представлены почти все имеющиеся на данном этапе развития психологической науки инструменты измерения индивидуальной структуры интересов работников. Представлена эволюция трудовых интересов как возрастная, так и поколенческая.
В приложениях представлены методики и инструменты оценки структуры интересов работников, удовлетворенности работой и др. особенностей мотивации и стимулирования интересов.
В заключении сделаны выводы, позволяющие констатировать актуальность и масштабность темы трудовых интересов для психологической науки и других общественных наук (социологии, юриспруденции, педагогики и др.). Показаны перспективы исследования данной проблемы в рамках всего спектра социально-психологических наук. Предложены новые специальные курсы по трудовым интересам для лиц, обучающихся по специальностям социальная психология, психология труда, организационная психология, управление персоналом и др. Даны рекомендации по целенаправленному формированию трудовых интересов в практике деятельности социально-психологических служб и подразделений управления персоналом компаний, специализированных фирм, научных центров и в деятельности исполнительных и муниципальных государственных органов.
Современные теории категориального научения разделяют научение простым правилам категоризации (на основе одного признака) и научение комплексным правилам (по совокупности признаков). В многочисленных экспериментах при использовании во время научения интерфери- рующих задач с разным содержанием было выявлено, что вербальная интерференция мешает нау- чению простым правилам категоризации, а невербальная интерференция затрудняет научение ком- плексным правилам категоризации. Однако в этих исследованиях интерференция сопровождала все этапы научения, что не позволяло обнаружить ее влияние на различные составляющие процесса на- учения. В двух проведенных нами экспериментах перед участниками исследования ставилась задача категоризовать искусственно созданные изображения насекомых на основе простого или комплекс- ного правила. При этом интерферирующие задания предъявлялись в начале или в середине процесса научения. Было обнаружено, что научение комплексным правилам замедлялось во время интерфе- ренции и продолжалось с прежней скоростью после ее окончания. Научение простым правилам так- же замедлялось во время интерференции, но после ее окончания продолжалось с более высокой ско- ростью. Результаты экспериментов обсуждаются в рамках модели множественных систем научения.
